😌 Вот стою я с официанткой возле фалафельной и говорю ей: «Красная как река жизни...»
Хотя не все же знают, что такое Красная. Есть в Краснодаре центральная улица наподобие Невского проспекта, куда по выходным стекаются тысячи и тысячи людей, чтобы мир посмотреть да сторис записать. Но Красная особенна тем, что на каждые выходные с вечера пятницы её перекрывают и дают людям волю гулять прямо по дороге, образуя живой поток.
Выбраться на выходных погулять по Красной, без преувеличения, стало местной традицией. Это понимают и музыканты, и уличные артисты и попрошайки с метамодерновыми картонками «на бухло». На Красную ходят, чтобы знакомиться и чтобы отбиваться от тупых подкатов. А ещё вдоль Красной и на соседней Красноармейской улице в безумном концентрате расположены с сотню (если не больше) баров, кафе, клубов и таких юных заведений, для которых ещё нет названия, но им итак хорошо. Выйдя в выходные на Красную можно наглядно увидеть, что такое философия Эпикура и все виды вечернего макияжа.
Я и говорю ей: смотри, перед нами настоящая река жизни, тысячи людей: друзья, влюблённые, одинокие, кто-то из них встретит кого-то, кто-то поймёт, что ему не нужно никого искать. И здесь люди всех возрастов, профессий, убеждений, возможно, нам виден срез всей нашей страны.
А она мне говорит:
— А для меня Красная открывается совсем с другой стороны.
— С рабочей?
— И с неё тоже. Я не люблю Красную из-за пьяниц, бомжей, пристающих хачей...
— В жизни не без этого.
И в этом коротком диалоге я ещё раз, но очень интенсивно, понял как люди, ходя по одним и тем же улицам, соседствуя в одних и тех же квартирах, живут при этом в совершенно разных мирах. Накануне этого текста я как раз синхронично смотрел фильм с этой же идеей, слегка прикрытой более очевидными слоями повествования. Фильм Withnail & I, где главный герой живёт в квартире с харизматичным актёром-алкоголиком Уизнейлом. Они бедны, Лондон 1969-го дождлив и выхода у них особо нет. Но фильм постепенно раскрывает, что хоть главный герой, как и Уизнейл, выбрал на свою беду актёрское ремесло и тоже не прочь прибухнуть, он иначе относится к миру и поэтому ему открывается сюжетная арка к преображению. Уизнейл же (при прочих равных условиях) деструктивно инфантилен, он относится к миру так, будто мир ему что-то должен и легко может сорваться на любого мимопроходящего. Фильм своим локальным примером подтвердил мои взгляды на взаимосвязи, что мы формируем между собой, миром и друг другом.
«Мы сами выбираем значение происходящих с нами вещей», — я написал это в рассказе ещё лет 5 назад и с тех пор вспоминаю по необходимости как мантру. Реальность не зафиксирована и не определена, но каждый из нас вольно или невольно определяет её для себя сам. Она постоянно: и утром, и перед сном, и перед свиданием и между паузами, пока прогружается новая серия, спрашивает: «ну как я тебе, всё устраивает?», а мы ей обычно: «да хз». Что-то такое в итоге и выходит.
Объективно на Красной есть и пьяницы в шубах на голое тело и талантливые музыканты. Нет никакой сложности, чтобы замечать и то и другое, подумать об этом пару секунд, но субъективно каждый из нас делает выбор, на что ему и дальше обращать внимание. И если ты выбираешь путь главного героя, то рядом обязательно появится и Уизнейл, а то и не один. Он постарается объяснить тебе, чем вредны для зрения «розовые очки», сколько в Африке голодающих детей и почему люди в целом мудаки. И можно даже с ним согласиться в том, что Африке нужно помочь выйти на более комфортные и спокойные условия жизни, что розовые очки к лицу только Элтону Джону, но главное при этом — держать в уме древнюю мудрость, покрытую пылью поколений и незаслуженным пренебрежением: кто обзывается, тот сам так и называется. И если ты обзываешь мир, то он ответит хором.
